Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала - Роман Сергеевич Тимохин
В оглушающей тишине Безымянный поднял две половинки струны и легким движением восстановил ее целостность. Далее он поднялся и двинулся в центр, меж тремя сторонами: Рыцарем, Девой и Арчибальдом с учениками.
– Судя по всему, я пришел вовремя, – Безымянный шел такой походкой, будто бы собирался выступать на сцене, перед огромной толпой.
– Зачем ты тут всех собрал? – голос Дева передавал ее нетерпение.
– Как зачем? Я же сказал, что дам Вам обоим последний шанс. И судя по тому, что я увидел, пользоваться им вы не желаете.
– А нет другого способа мне искупить свою вину? – Рыцарь выражал большее почтение к вновь прибывшему. – Я и так понес достаточное наказание…
– Не меньше, чем я! – взвизгнула Дева.
Они переглянулись и вихри магии вновь взвились вокруг них.
– Тихо, тихо, – размеренный голос Безымянного остудил готовый вновь вспыхнуть пожар. – постеснялись бы в присутствии гостей устраивать семейные разборки. Я, через этого господина, – он указал рукой на Д’Энуре, – объявил вам свои требования. Выполните их, и я посчитаю, что вы встали на путь исправления. А там, кто знает…
– И что, может мне его еще и расцеловать?! – Дева все не унималась.
– На вашей свадьбе ты была не столь критична.
– Что?
Этот голос принадлежал уже Арчибальду. В секундной тишине, что возникла на полянке, его голос прозвучал, как показалось ему самому, оглушительно громко. Настолько, что у него от стыда даже покраснели уши. Безымянный перевел взор на Д’Энуре и, с хитринкой в глазах, он подошел к нему.
– Да, мой друг, эти двое когда-то были мужем и женой. Ты можешь представить себе такое?
– Но если вы были женаты, то должно быть любили друг друга. Так что, если Вы…
– НИКОГДА!
– НЕТ!
Два голоса полубогов были столь резки, что у Арчибальда пересохло в горле и он проглотил свой порыв воззвать к их прежней любви.
– Видишь ли, мой друг, – Безымянный приобнял его за плечо, встав рядом с ним, – брак этих двоих был браком не по любви, а по расчету. Сэр Гавейн, – он указал рукой на Зеленого Рыцаря, – сильнейший и отважнейший из рыцарей своего времени, получал молодую жену, способную родить ему наследника. Глава дома Бертилак выдавал свою несносную дочь, – его рука указала на Озерную Деву, – первую красавицу севера, за человека, что мог приручить ее необузданный нрав. Ну, или хотя бы попытаться это сделать.
Безымянный развернулся и увлек Д’Энуре за собой:
– Пойдем мой друг, тут нам больше делать нечего.
– Постой, постой, а как же мы? – голос Девы отдавал растерянностью и жалостью.
– Я давал Вам шанс, но Вы его упустили, – спокойно произнес Безымянный не оборачиваясь.
– Так где же мы провинились? – голос Рыцаря был похож на голос ведомого на казнь: безнадежный и отчаявшийся.
Безымянный остановился и не оборачиваясь произнес:
– Впервые за десять веков, вы оба сказали слово «МЫ».
***
Они дошли до своей повозки, что стояла инородным телом на ночной тропинке при полной луне. У самой повозки Арчибальд решил задать мучавший его вопрос:
– Можно спросить?
– Конечно, – судя по всему Безымянный был в отличном настроении.
– А за что они заслужили такое наказание?
– За то, что поломали планы Матери-Богини.
– Тебе известны Ее планы? – с неверием спросила Юиль.
– Не совсем. Как же это объяснить, – он задумался, – представь себе, палитру.
– Палитру? Что это? – влез варвар.
– Такая дощечка, для красок. Ее используют художники. Так вот, представь себе палитру. Разумные смертные не могут видеть ни картины, что рисует художник, ни цвета красок, что он использует. Самое большое на что хватает их познания, так это запах красок, и они лишь могут предполагать, какой же цвет или оттенок находиться на палитре.
Д’Энуре знал, что «здесь» все краски делались из натуральных компонентов, даже магические, так что каждая из них пахла по-своему.
– Мы же, полубоги, – продолжал просветительствовать Безымянный, – можем познать только цвета, изредка, конечные оттенки, что Она использует. Но что будет на картине, каков размер полотна, в каком стиле оно будет написано, даже нам не дано понять. Что касается этих двух, – он указал пальцем на оставшийся за спиной пруд, – то им не дано было прожить счастливо, пока они не примиряться со своим «Я», и не научаться его подавлять. Следовать традициям действительно важно, но нельзя этим увлекаться – это может лишить будущего. Отрекаться от традиций тоже нельзя: именно они и отличают разумных существ от зверей. Они должны были компенсировать недостатки друг друга и стать родоначальниками новой династии, что выведут северные королевства из застойного состояния. Думаю, вы и сами поняли, как тут неважно живется, а?
– То есть, ты знал, что они не помирятся?
– Догадывался. Они слишком эгоистичны в своих порывах.
– Тогда зачем ты гонял меня туда-сюда?
– Я же говорил, испытание. Как в древних мифах и легендах. Я хотел проверить тебя, достоин ли ты и можешь ли правильно распорядиться полученным даром.
– И как? Я прошел?
– Ну…
Фигура Безымянного покрылась темным туманом и на его месте возник старик. Грязный, беззубый оборванец, в плохонькой одежде он прошамкал одними деснами:
– Господин, а не подадите мне хоть что-нибудь: я не ел уже три дня.
Д’Энуре понадобилось время. Он был уверен, что уже его видел, но где, вспомнить не мог. Старик, видя его замешательство достал из воздуха старенький плохонький кафтан и Арчибальда озарило:
– Тот нищий, у моего дома!
– Верно. Ты показал, что тебе не чуждо сострадание.
И снова фигуру окутал туман, а на месте старика стояла Маргарэт, женщина, что он спас от казни орденом Гласящего Древа.
– И это ты?
– Да, – она говорила с сильным акцентом. – Выбирая из двух заведомо проигрышных решений, ты нашел третье. Тем самым показал, что не глуп и рассудителен.
Фигуру вновь окутал туман и Д’Энуре попытался угадать, кто будет в этот раз. Но теперь перед ним стоял бард, что он знал, как Безымянного.
– А следующим испытанием стала твоя попытка помирить двух богов. Ты же и без меня знал, что из этой затеи ничего не выгорит, но все равно решился. Тем самым показал, что готов идти к своей цели. Когда ты не согласился отдать мне Скипетр, то доказал, что не готов жертвовать ради своих целей всем и всеми.
– И что теперь? – спросил Д’Энуре.
– А теперь, мне осталось выполнить свою часть сделки и сказать, кто является владельцем фиала.
– И? – Арчибальд и не пытался скрыть свое нетерпение.
– Он храниться у… Смерти.
– Чего?!
– Я говорю, что его хранителем фиала является Смерть, – медленно, будто говоря с ребенком произнес Безымянный.
– Нет, я это понял, просто… то есть… погоди…
Мысли роились в голове Д’Энуре.
– То есть, я бегал, как курьер, по этим грязевым ваннам,
